Это портрет писателя Эрнста Теодора Амадея Гофмана. От рождения его звали Эрнст Теодор Вильгельм Гофман, но он так любил музыку Моцарта, что сменил свое третье имя на Амадей. Гофман сам писал музыку. Добротную, но очень скучную. Не в пример его книгам, по которым Оффенбах написал "Сказки Гофмана", а Чайковский - "Щелкунчика". У Гофмана есть новелла "Поэт и композитор", которая начинается так:
Враг стоял у стен города, грохот пушек доносился со всех сторон, и бомбы проносились по воздуху, шипя и разбрасывая искры. Жители города, с лицами бледными от страха, разбегались по своим домам, и только слышен был с пустынных улиц цокот копыт - то конные патрули, мчась во весь опор, с руганью гнали к укреплениям последних замешкавшихся солдат. И только один Людвиг оставался в своей комнатенке, выходившей окнами во двор; он погрузился, он с головой ушел в великолепный, яркий, фантастический мир, что возникал перед ним, когда садился он к клавиру. Он только что завершил симфонию, в которой постарался в зримых нотах выразить то, что звучало в глубине его души, - подобно сочинениям Бетховена, его творение было призвано говорить на языке богов о несказанных чудесах далекой романтической земли, той самой, где и мы живем, когда растворяемся в неизреченном томлении.
Возможно, такое начало новеллы отсылает к одному из шедевров мировой музыки - к третьей части семнадцатой сонаты Бетховена. Дело в том, что Карл Черни, ученик и помошник Бетховена, рассказал, что, по словам Бетховена, мотив третьей части пришел композитору в голову, когда тот сидел у окна и услышал проехавшего по улице всадника.