Давайте представим: обезьяна находится в одной комнате с бананами, она знает, что бананы вкусные, но по неизвестной ей причине она не пытается взять бананы сама и не позволяет это остальным.
А теперь представим обычного, нормального человека. Он не сомневается в гениальности Гёте, Петрарки или Шекспира. Более того, в юности, узнав о каком-то из этих гениальных поэтов, он брал в руки томик его стихов и пытался продраться сквозь однообразное романтическое нытье. В итоге книга закрывалась с неутешительным выводом: «Наверное проблема во мне, я ничего не понимаю в этой поэзии...»
В итоге, нормальный человек знает о существовании гениальной зарубежной поэзии, но не читает её. Ничего не напоминает?...
Что послужило холодной водой? Неужели поголовное непонимание? Конечно нет! Если текст кажется читателям скучным и не талантливым, то, скорее всего, он таковым и является. Это не значит, что плох поэт или читатель. Практически всегда проблема в плохом переводе.
Как же тогда читать переводные стихи? Во-первых, надо всегда доверять своим чувствам. Во-вторых, надо искать хороших переводчиков. Их очень мало, и об одном из них пойдет речь. Зовут его Алексей Бердников.
Есть такой известный поэт — Франческо Петрарка. Слышали о нём? Думаю, да. Читали? Уверен, что нет! И даже если попадалась под руку книга с «переводами» его стихов, то они, наверняка, были неотличимы от «переводов» Камоэнса или Байрона.
Недавно вышла книга стихов Петрарки в переводе Бердникова. И хотя в ней встречаются неточности, но теперь впервые появилась возможность прочитать стихи насмешливого, самоироничного, живого Франческо Петрарки, а не того безликого нытика, которым его традиционно представляли.
Прочитайте, для сравнения, по два перевода 114-го и 46-го сонетов и догадайтесь, какие из них сделаны Бердниковым.
114
Безбожный Вавилон, откуда скрылось
Все: совесть, стыд, дел добрых благодать, -
Столицу горя, прегрешений мать
покинул я, чтоб жизнь моя продлилась.
Один я, как Амуру полюбилось,
Хожу то песни, то цветы сбирать,
И с ним беседовать, и помышлять
О лучших днях: тут помощь мне и милость.
Мне до толпы, мне до судьбы нет дела,
Ни для себя, ни до потребы низкой;
И внутренний и внешний жар упал.
Зов - лишь к двоим: одна бы пожалела,
Ко мне пришла бы умиренной, близкой;
Другой бы, как защитник, твердо стал.
114
Оставив нечестивый Вавилон,
Лишенный совести, враждебный благу,
Приют скорбей и тьмы, я задал тягу,
Спасая плоть от ранних похорон.
Я здесь, в тиши, Амуром поощрен,
Сбираю травы, пачкаю бумагу,
Иль сам себе рассказываю сагу
О лучшем веке, чем приободрен.
Не озабочен чернью, ни фортуной,
Ни собственной персоной, ни тщетой,
И к жару, и к жаре равно иммунный, —
Имею два желанья: просьбу к той —
Почаще выю гнуть гордыне юной,
К нему ж — не расставаться с прямотой!
46
И золото, и жемчуг, и лилеи,
И розы - все, что вам весна дала
И что к зиме увянет без тепла,
Мне грудь язвит жестоких терний злее.
И все ущербней дни, все тяжелее,
Не может быть, чтоб долго боль жила,
Однако главный бич мой - зеркала,
Которые для вас всего милее.
Амура их убийственная гладь
Молчанью обрекла, хотя, бывало,
Вы соглашались обо мне внимать.
Их преисподняя отшлифовала,
И Лета им дала свою печать:
Отсюда - моего конца начало.
46
Жемчуг и злато, розы и лилеи,
Которым, будто бы, вредит зима:
Повсюду колют и нейдут с ума,
Из сердца и из органов нежнее.
Мои мне дни — короче и влажнее:
Большая боль ведь не пройдет сама.
Но зеркала — вот подлинно чума:
Вы их в себя влюбляли не жалея.
Они заткнули рот моим глазам,
Которые вас за меня молили,
И те умолкли: вы ко мне остыли.
Но зеркала повсюду по водам,
Чьи омуты несут забвенье вам,
А мне — напоминанье о могиле.
Литературоведам хорошо известно, что большинство переводов талантливых стихов забито сверх всякой меры посредственным романтическим нытьём. В то же время захватывающие, личностные, яркие особенности оригиналов выхолащиваются напрочь. Особенно тоскливое зрелище представляют сборники сонетов, в которых Шекспир, Камоэнс и Петрарка становятся практически неотличимы друг от друга.
Веское слово в защиту сонета было сказано Бродским. Его «Двадцать сонетов к Марии Стюарт» показали уместность сонетов в современной поэзии. Этот же цикл, по всей видимости, оказал влияние и на переводчиков. И теперь, впервые на русском языке появился перевод Петрарки, сделанный красивым, не пошлым и запоминающимся слогом. За что низкий поклон Алексею Бердникову.