hermeneuma.2. Упрощающие традиции русского перевода
Вкратце можно сказать, что русская поэзия была создана Пушкиным. Легкость и естественность пушкинского языка, безусловно, прекрасны. Сравнение Пушкина с Моцартом вполне обосновано. Более того, любопытно, что Моцарт был чуть ли не первым композитором, оставившим придворную должность и зарабатывавшим на жизнь музыкой, а Пушкин был чуть ли не первым русским литератором, зарабатывавшим на жизнь литературой. В обоих случаях это стало возможным только благодаря достаточному спросу на музыку и литературу соответственно.
Массовый спрос на искусство влечёт за собой стремление сделать искусство доступнее, т.е. упростить его. Когда дело касается переводов, импорта чужих культурных ценностей, упрощение становится неизбежной платой.
Тем не менее, в мировой поэзии есть шедевры, которые ничего общего с простотой не имеют. И проблема в том, что желание сделать доступным чужой текст настолько затмевает ощущение необычности или уникальности оригинала, что переводчики упрощают сложные и нетривиальные тексты. Они делают их доступными для чтения и понимания с первого раза. И не имеющими ничего общего с оригиналом.
К примеру, Шекспир написал 154 сонета, из них 17 представляют собой одно предложение. Одно огромное предложение, в котором 100-110 слов, 14 строк, 7 рифм и десяток-другой знаков препинания. Такой сонет очень сложно воспринять, понять и оценить с первого раза. Но в русских переводах очень часто такое стихотворение превращается в три-четыре предложения по 15-20 слов. Естественно, к Шекспиру подобные переводы имеют отдаленное отношение…
В зависимости от того, как переводчики преодолевали этот барьер, в истории перевода на русский язык М.Л. Гаспаров выделял чередующиеся эпохи упрощающего и уточняющего перевода. За этими чередующимися эпохами стояли разные культурные потребности: за упрощением – стремление к массовости и доступности, а за уточнением – стремление к глубине и более детальному знакомству. Когда речь заходит об античной поэзии, ознакомительный упрощающий перевод особенно нуждается в уточнении. Ведь то, что в античной поэтике считалось необходимым формальным признаком литературности, для современного читателя звучит и выглядит утомительно сложным и при переводе исчезает в первую очередь. Если древнегреческая лирика опирается на технически сложные формальные элементы, то современная лирика хочет сделать формальные элементы незаметными и дать волю чувству. На наш взгляд, без представления хотя бы о некоторых из формальных признаков ранней античной лирики знакомство с античным текстом будет неполным.